Дело чести.
В понятиях Св. Руси долг означал твердую обязанность человека перед Богом, Царем, государством, обществом, семьей, родственниками, друзьями. свой человек обязан исполнять не формально, а старательно и с любовью. Исполнить свой долг считалось делом чести и достоинства коренного русского человека. Нарушившего свой долг презирали.
В обыденном понимании долг — это то, что взято на время, подлежит обязательному возврату.
(интересный факт — индеец племени квакиутль (Северная Америка), беря деньги в долг, может оставить в залог свое имя. Пока он не возвратит долг, к нему будут обращаться «Эй, ты!» или как угодно, только не по имени).
Никто должников не любит. А больше всего их не любят те, кому эти должники, собственно, должны и с кем вовремя не рассчитались. И если сейчас фраза «Не уверен — не бери» звучит исключительно в качестве бесплатного совета, то, к примеру, в Древнем Риме подобный тезис был законом. И как только должник этот закон нарушил — взял кредит, толком не подумав о том, как его будет отдавать, то его заковывали в колодки сроком на два месяца. За это время долг должен быть возвращен. Как — не важно. Или за счет проданного имущества должника, или родственники озаботятся его судьбой и рассчитаются с кредитором.
А судьба гражданина, оказавшегося не в состоянии расплатиться с кредитором, была ох какой нелегкой. Ладно, колодки, это можно пережить. Другое дело, что по истечении двухмесячного срока, если долг так и не был выплачен, незадачливого заемщика просто разрубали на части, чтобы, так сказать, неповадно было. Так что древние римляне, прежде чем одалживаться нановую модную тунику или редкое вино, долго думали: а не походить ли в старой тунике и не попить ли лучше обычной воды, чем залезать в долги? Хороший, кстати, закон, действенный.
К несостоятельным заемщикам подозрительно относились не только в Древнем Риме. В средневековой Европе должника привязывали к позорному столбу на центральной площади (в каждом уважающем себя поселении имелось подобное сооружение) и били его смертным боем с применением палок, плетей или просто кулаков, и иногда даже насмерть. Понятно, что подобные зрелища служили превосходным воспитательным материалом для остальных граждан и с малых лет приучали их держаться подальше от ростовщических контор.
На Руси, как и в Европе, было принято «выколачивать» долги. То есть должника, опять же, привязывали к столбу и били палками по икрам, пока он не соглашался вернуть занятые деньги. Это оказывалось очень действенным методом, при условии, конечно, что деньги были, но должник просто не торопился их отдавать. В противном случае наказание, точно так же, как и в Европе, служило исключительно воспитательным целям.
В Ассирии все делалось немного по-другому, скажем так, более расчетливо. Должника отпускали на все четыре стороны, чтобы он правдами и неправдами мог раздобыть средства для расплаты с кредитором. Но взамен тот же кредитор совершенно законно брал в заложники кого-нибудь из близких, должника.
С заложником можно было делать все что угодно. До того момента, пока деньги не вернутся к своему владельцу, заложник находился вне закона. Его можно было бить, унижать, отрезать ему разные части тела и даже убить. Правда, при летальном исходе пропадала вероятность возврата долга, и потому мало кто из кредиторов практиковал смертную казнь заложников. Зато сама мысль о том, что близкий человек находится в столь суровых условиях, подстегивала должника как можно, скорее раздобыть деньги.
А после того как он расплачивался, тот, кто все это время был заложником, собирал друзей и родственников и уже в частном порядке «отучал» бедолагу от привычки брать в долг и не отдавать вовремя. Все правильно – дураков, учить надо, не все же из-за них страдать?
В Древнем Египте несостоятельный клиент ростовщика запросто мог стать его рабом — пока не выплатит долг вместе с процентами. В Вавилоне в залог можно было оставлять собственных детей, что неоднократно практиковалось добрыми вавилонянами. А индусы не только поощряли ростовщичество, но и разрешали взыскивать долги любыми способами, включая насилие или кражу. То есть если ростовщик залез как вор в дом к своему должнику и там попался, то он запросто мог оправдаться, объясняя собственные действия тем, что просто пытался вернуть деньги назад.
В ХVII-ХIХ веках, когда позорных столбов стало уже на всех не хватать, в практику вошли долговые ямы. Собственно, «ямами» служили обычные тюрьмы, только содержались там не убийцы и насильники, а неспособные расплатиться должники.
Фактически долговая яма тоже служила скорее наказанием, чем способом вернуть долг. Ведь содержание там было не за счет государства, а за счет кредитора. То есть тот, кто дал деньги в долг, потом еще и платил за то, что несостоятельный должник сидит в тюрьме. Иногда эта плата даже превышала размеры самого долга.
Конечно, нельзя утверждать, что кредитор сильно разорялся, сажая должника в долговую яму. Вносимой суммы едва хватало, чтобы тот не умер с голода. Особенности долговой тюрьмы прекрасно описаны Чарльзом Диккенсом в романе «Посмертные записки Пиквик-ского клуба». И это неудивительно. Ведь отец юного Диккенса провел достаточно времени в этом мрачном месте, и мальчик, когда посещал отца, насмотрелся там всякого.
Должников, как было уже сказано, не любили. Но будем справедливы: ростовщиков любили еще меньше, даже правильно сказать — чаще всего ненавидели всей душой. Достаточно вспомнить стару-ху-процентщицу, описанную Ф.М. Достоевским, — типичную ростовщицу, по какой причине она и стала целью студента Раскольникова. И часто все заканчивалось так же, как в бессмертном романе Федора Михайловича, а иногда еще и похуже. Вдруг оказывалось, что весь город опутан долгами и не осталось человека, который не был бы должен меняльной конторе, да еще и под зверские проценты. И тогда вспыхивали ярким пламенем ростовщические лавки, а самих кредиторов вылавливали и вешали при всем народе или топили в реке, если таковая протекала неподалеку и была достаточно глубокой.
На Руси, когда лавки менял начали гореть слишком часто, появился закон: более 50 процентов за кредит не брать, что, несомненно, пошло на пользу, как должникам, так и кредиторам. В России и других странах система кредитования, в конце концов, более-менее пришла в равновесие. Но людская жадность, как оказалось, неистребима. И сейчас полно граждан, готовых влезть в сумасшедшие долги, лишь бы все было «как у людей», и, разумеется, находятся ростовщики, готовые предоставить жаждущим безумцам краткосрочный кредит под «скромные» 300 и более процентов.
Пожалуй, есть только две причины, по которым человек может позволить себе влезть в долг. Первая — негде жить, вторая — нечего есть. Остальные проблемы вполне можно решить, не обращаясь при этом к ростовщикам. Ведь, как ни крути, а берешь в долг чужие деньги и на время, а отдаешь потом свои и навсегда.
