Овеянная легендами профессия.
Славная традиция нашего народа, пришедшая из глубин веков, жива и сегодня — это русская баня.
Издавна на Руси любили мыться в бане. Ходили туда не только для того, чтобы поддерживать чистоту тела. Причины находились разные: от рождения ребенка и свадьбы до решения государственных дел.
А раз существовал спрос на эту услугу, то, соответственно, должен был появиться и особый обслуживающий персонал, получивший название «банщики».
Банщик – профессия старинная, овеянная легендами. Ведь чтобы в русской бане напариться всласть, не угореть и не обжечься, нужно с хозяином и хозяюшкой бани договориться. Вот тут-то опытный банщик-парильщик и понадобится. Считалось, что настоящий мастер-парильщик «дружит» с паром, разговаривает с Банником и его женой Подерухой и «ладит» душу через тело. Можно, конечно, и самим попариться, но как приятно, когда за тобой ухаживают и веничком обхаживают! На Руси секреты банного дела передавали из поколения в поколение. В наши дни, конечно, многое изменилось и многое утрачено. Однако и сегодня хорошая баня с услугами профессионального банщика пользуется огромным спросом у истинных ценителей.
В XIX веке в одной только Москве насчитывалось 70 казенных и 1500 частных помывочных заведений. В Санкт-Петербурге и Москве гильдии наемных работников формировались в основном из выходцев из определенных губерний и уездов. Половые в трактирах были родом из Ярославля и Углича. Артели плотников приезжали из Владимира. Булочники были из Калуги. А вот потомственных банщиков поставляли Рязань, Тула, Кашира и Коломна.
В основном они были востребованы в огромных «помывочных империях», таких как московские Ламакинские или Сандуновские бани. В каждом из таких заведений был свой управляющий — «кусочник». Обязанностей у него было много. Именно он ведал кадровой политикой, набирая банных людей: истопников, цирюльников… А еще — мойщиков в «мыльную», где ленивым, помогали смыть грязь. А также «пространщиков», обслуживающих клиентов в раздевалке. В обязанности, последних входило: связать в узелок грязное белье, поменять простыни, принести из буфета кваса, шампанского или чего покрепче. И конечно, наметанным глазом определить воришку, специализирующегося на кражах гардеробных номерков.
«Кусочник» также контролировал наличие и расход веников, поставку дров, организовывал питание работников и внимательно следил за получением подопечными чаевых. Ведь при не очень высоком жаловании это была существенная составляющая благосостояния всех банщиков.
Парильщики, чей прием на работу осуществлял лично хозяин, жалования и харчей не получали, зарабатывая на жизнь исключительно чаевыми. Никаких прейскурантов на услуги парильщика не существовало. И это при том, что ему, облаченному только в кожаный фартук, с 5 часов утра до полуночи приходилось обрабатывать веником в парной клиентов. А потом, «по-басурмански», побить спину кулаками или пятками, вывернуть суставы рук и ног и обработать полотняным пузырем с жидким мылом. Прерваться на отдых можно было только в полдень — быстро обсохнуть и перекусить. Понятно, что благодарили банщиков по-разному. Один скупец сунет двугривенный. А другой богатей-самодур выстроит всех мойщиков и парильщиков в 2 шеренги у выхода из парилки, чтобы они окатили его холодной водой. И каждому за эту процедуру вручит по рублю.
В Москве считалось удачей устроиться в элитные бани. Например, уже упоминавшиеся Сандуновские или Центральные. А в них было высшим счастьем работать при «дворянских» или «семейных» отделениях, вход в которые стоил 20 копеек. В «дворянских» отделениях, как следует из названия, водные процедуры принимали отнюдь не простолюдины. А в «семейных» богатые барыни сочетали приятное с полезным: приводили свое тело в порядок, проводя время в великосветских беседах и наблюдая, как горничные купают их собачек. При таких же отделениях можно было побриться у парикмахеров, воспользоваться услугами лекарей, пускавших кровь с помощью пиявок или банок, а также снимавших приступы радикулита. Правда, все эти процедуры осуществлялись в довольно, антисанитарных условиях.
А вот как проходила подготовка кадров. Мойщик или парильщик отправлялся в отпуск на малую родину. Его внешний вид свидетельствовал о достатке: хромовые сапоги, картуз, кумачовая рубаха, жилетка, из кармана которой свешивалась цепочка от часов. Кстати, обшивали и обували их свои, «банные» портные и сапожники. Обратно работник возвращался в компании 10-летнего племянника, которому теперь предстояло пройти «банные университеты».
В обязанности мальчика с первых же дней входило многое: мыть бутылки и разливать в них квас, разделять связанные попарно доставленные веники, готовить мочалки из кулей, помогать работать при раздевальнях, обучаться стричь ногти и срезать мозоли на ногах посетителей. В банях, где не было буфетов, они исполняли роль курьеров для доставки из близлежащих трактиров водки и закусок, заказанных клиентами.
Параллельно шло обучение парильному и моечному ремеслу. По достижении совершеннолетия мальчик переводился в разряд «молодцов». На накопленные деньги ему справляли парадную одежду, и он отправлялся в деревню жениться. А потом приступал к работе парильщиком или
мойщиком. Его супруга тоже часто устраивалась на работу в женские бани.
В России считалось неприличным париться самостоятельно, без парильщика. Поэтому к услугам этого мастера прибегала значительная часть населения: от состоятельных крестьян до купцов, дворян и т.д. Банщики не только парили приходивших помыться посетителей вениками (последние, кстати, не использовали больше одного раза), но также мыли голову и тело посетителя, делали ему русский вариант точечного массажа – древолаженье, готовили лечебные снадобья на травах, а за дополнительную плату даже удаляли мозоли, натоптыши и вросшие ногти на ногах. После банных процедур гостям предлагали настои местных трав с мёдом в берестяных кружках, квас, чай, сбитень. В мужских отделениях банщики трудились обнаженными, а работницы женского отделения прикрывались фартуками. В среднем один банщик обслуживал до 15-ти человек в день. Профессия эта считалась престижной. Заработок банщика позволял купить свой дом, обеспечить семью и даже учить детей в гимназии.
Распластавшись на пологе в парилке, считаем, сколько раз на наше тело нежно опустился душистый веник. Настоящий банщик парит так, что засматриваются и заслушиваются все окружающие. Почему заслушиваются? Потому что «банный профессионал» парит в особом магическом ритме. Именно после такой баньки люди говорят, что как будто заново родились.
